И.М. Сибиряков

Д.А. Клеменц

Экспедиция возникла по частному почину и затем работала на единоличные средства известного своими щедрыми взносами на просветительные и благотворительные цели ленского золотопромышленника Иннокентия Михайловича Сибирякова, почему за нею упрочилось его имя. В 1888г. И.М.Сибиряков предложил тогдашнему правителю дел Восточно-Сибирского Отдела Географического Общества Г.Н.Потанину пять тысяч рублей для организации исследования быта инородцев Якутской области. Перед экспедицией И.М.Сибиряков ставил две основные задачи: выяснение вопроса о том, вымирает ли туземное население Якутского края или увеличивается в своей численности? и – полезное или вредное влияние оказывает на благосостояние населения золотопромышленность? Как сам Г.Н.Потанин, так и те лица, к которым он обращался с предложением ехать на Лену для выяснения поставленных вопросов, по разным мотивам уклонились от такой поездки. Дело не двигалось до 1892г., когда новый правитель дел Восточно-Сибирского Отдела – Дмитрий Александрович Клеменц внёс в Распорядительный Комитет Отдела предложение заменить командировку на Лену какого – нибудь лица организацией в Якутской области стационарного этнографического обследования, которое производилось бы лицами, успевшими до того провести в крае несколько лет, успевшими сжиться с населением, заручиться его доверием, – что так важно для этнографа, и ознакомиться с якутским языком, – что не менее важно. Некоторые из намечавшихся Клеменцем участников экспедиции были ему лично известны как люди, по его мнению, достаточно подготовленные для этнографической работы, а иные из них, частным образом, по собственному почину, уже производили исследования в тех районах, в которых они проживали, и по поводу своих работ уже находились в сношениях с Отделом. И И.М.Сибиряков, и Распорядительный Комитет Отдела согласились с предложением Клеменца, а Иннокентий Михайлович даже увеличил предназначаемую им сумму для экспедиции до 10 тысяч рублей. Труднее было получить согласие на рекомендуемый Клеменцем способ организации якутских работ со стороны правительства и местного генерал-губернатора, А.Д.Горемыкина, являвшегося по тогдашнему уставу Географического Общества «Покровителем Отдела», т.е. фактически его бдительным контролёром и полновластным хозяином. У представителей власти предложение Клеменца, человека, по их понятиям, политически крайне неблагонадёжного, вызывало подозрительное отношение, так как те лица, которых бывший политссыльный имел в виду привлечь к участию в Сибиряковской экспедиции принадлежали все к числу «государственных преступников», в большинстве лишённых всех прав состояния по приговорам военных судов или Особого Присутсвия Сената. По установленным в Петербурге правилам, эти лица должны были содержаться в самых глухих местностях Якутского округа безвыездно по возможности обособленно. Предоставление им права разъездов по всему краю, а притом и права разработки местных архивов, вдобавок и возможности производить опросы населения, – всё это представлялось с бюрократической точки зрения опасным и противоречащим всем, незыблемым до того времени, административным традициям. Только при содействии таких авторитетных лиц как Президент Географического общества Пётр Петрович Семёнов и академик Василий Васильевич Радлов Восточно-Сибирскому Отделу удалось добиться в Петербурге разрешения на учреждение при Отделе столь исключительной по составу своих участников экспедиции. Однако, в число её членов, властями было разрешено допустить не более восьми человек политических ссыльных, а наряду с ними к участию в экспедиции было предписано привлечь несколько наиболее интеллигентных чиновников Якутска и хотя бы двоих местных священников. Собрания членов экспедиции для деловых совещаний разрешалось не иначе как в помещении Якутского Статистического комитета, под председательством секретаря Комитета казачьего сотника Андрея Иннокентьевича Попова. Вся переписка членов экспедиции с Восточно-Сибирским Отделом должна была производиться через Статистический Комитет, а вся её деятельность подчинялась строгому контролю якутского губернатора и высшему надзору иркутского генерал-губернатора. При другом личном составе якутской администрации эти условия могли бы совершенно омертвить экспедицию и поставить её участников в самую тяжёлую зависимость от капризов местного губернатора и от бюрократической рутины областного Статистического Комитета. На деле, однако, этого не произошло благодаря чрезвычайно тактичному поведению секретаря Комитета А.И.Попова и ещё более – благодаря терпимому и даже благожелательному отношению к политическим ссыльным и к их работам со стороны незадолго до того вступившего в должность губернатора Якутской области, Владимира Николаевича Скрипицына. Те чиновники и священники, которых Скрипицын, согласно требованию генерал-губернатора, ввёл в состав экспедиции, точно так же ничем не стесняли работы, а некоторые из них и на самом деле более или менее содействовали работам своих более активных коллег.

А.И. Попов

Из должностных лиц, кроме А.И.Попова, в состав экспедиции были введены: советник Областного Правления Дмитрий Иванович Меликов (юрист по образованию), областной ветеринар Сергей Яковлевич Дмитриев и чиновник особых поручений Гавриил Лаврентьевич Кондаков. Из числа священников вошло двое: сотрудник Э.К.Пекарского по собиранию материала для якутского словаря, Димитриан Попов и миссионер, работавший среди тунгусов, Иоанн Попов.
Из числа политических ссыльных разрешено было участие в экспедиции восьмерым лицам, рекомендуемым Клемецем. Это были: Эдуард Карлович Пекарский, Николай Алексеевич Виташевский, Всеволод Михайлович Ионов, Лев Григорьевич Левенталь, Сергей Васильевич Ястремский, Владимир Ильич Иохельсон, Владимир Германович Богораз и Иван Иванович Майнов.

Э.К. Пекарский

Н.А. Виташевский на оленьей упряжке

В.М. Ионов

С.В.Ястремский на привале. 1894 – 1896 гг.

В.И. Иохельсон с женой Д.Л. Бродской в экспедиции

В.Г. Тан-Богораз

Помимо того Восточно-Сибирским Отделом Географического Общества было решено выделить из сибирской суммы три тысячи рублей и употребить её на командирование в Ленский золотопромышленный район политического ссыльного Сергея Филлиповича Ковалика, который должен был дать ответ на поставленный И.М.Сибиряковым вопрос о влиянии золотопромышленности на быт населения в ближайшем к приискам районе, т.е. в Олёкминском округе Якутской области. Ковалик выехал в Бодайбо прямо из Иркутска и в дальнейшем все свои работы производил без связи с работами других участников экспедиции, сносясь с Отделом непосредственно.
Получив разрешение властей на учреждение экспедиции в указанном составе, Восточно-Сибирский Отдел командировал Д.А.Клеменца в Якутск для выработки на месте подробной программы всех экспозиционных работ, для распределения их среди отдельных участников, а вместе с тем и для установления плана деятельности каждого экскурсанта, его маршрутов и его сметы, так же как и общей сметы всей экспедиции в целом.
Выполняя эту задачу, Клеменц в январе 1894г. прибыл в Якутск и там, с разрешения Скрипицына, организовал совещания всех участников экспедиции, происходивших в помещении Статистического Комитета под номинальным председательством А.И.Попова и под фактическим руководством Клеменца. В целях сближения с коренным населением края и для популяризации задач экспедиции среди якутов, по единодушному желанию всех намеченных ранее лиц, Клеменц испросил у Скрипицына разрешение пригласить к участию в экспедиционных совещаниях и в самих работах нескольких представителей зарождавшейся якутской интеллигенции, что по взглядам бюрократии того времени, считалось чем то новым и несколько смелым. Из якутов в состав экспедиции были введены: голова Дюпсюнского улуса Василий Васильевич Никифоров, письмоводитель Восточно-Кангаласского улуса Иван Герасимович Соловьёв, интеллигентный родович Ботурусского улуса Егор Дмитриевич Николаев и из Баягантайского улуса Николай Симонович Слепцов.
Впоследствии, в обход распоряжения, ограничивавшего число участников из политических ссыльных восемью лицами, под скромным наименованием «сотрудников» действительных членов, к участию в деятельности экспедиции были привлечены ещё политические ссыльные: Наум Леонтьевич Геккер, Василий Елисеевич Горинович, Григорий Фёдорович Осмоловский, Василий Владимирович Ливадин и Феликс Яковлевич Кон, а из русских обывателей края – псаломщик Чурапчинской церкви Александр Ильич Некрасов.
В продолжение двухнедельного пребывания Клеменца в Якутске на совещаниях участников экспедиции были рассмотрены и утверждены все их программы, составленные каждым в отдельности, но проредактированные всеми сообща, приняты планы поездок и установлен бюджет экспедиции на 1894г. Так как ясно было, что за один 1894г. все намеченные программы не могут быть выполнены, то приблизительно половина имевшихся средств была оставлена в запасе для обеспечения работ 1895г.
Помимо того из экспедиционных средств ещё Восточно-Сибирским Отделом в Иркутске было решено выделить две суммы: одну – на издание подготовлявшегося Э.К.Пекарским с первых же лет ссылки якутско-русского словаря, и другую – на издание составленного ещё в 70-х годах каракозовцем Худяковым «Верхоянского Сборника», в котором содержались чрезвычайно ценные материалы по якутскому фольклору, до тех пор едва затронутому исследователями.
Одобрив оба эти отчисления, но не ограничившись ими, совещание присоединилось к предложению Клеменца расширить поставленную Сибиряковым цель работ и распространить их не только на обитателей Якутского и Олёкминского округов, но также и на слишком мало известные до той поры народности крайнего севера Якутии, т.е. на разноплеменное население округов Верхоянского и Колымского.
И.М.Сибиряков, заинтересовавшись мыслью об издании якутского словаря, сделал дополнительное пожертвование в две тысячи рублей, которые дали возможность тотчас же приступить к делу и положить начало опубликованию капитального труда Пекарского, заинтересовавшего впоследствии Академию Наук. Для того, чтобы приступить к печатанию, надо было прежде всего приобрести якутский шрифт, которого до этого в Якутске не имелось. Духовенство в своих изданиях для воспроизведения якутских слов пользовалось русскими буквами и потому начертание слов оказывалось далеко не точным. Академик Бётлинг установил более совершенный способ начертания, пополнив для изображения звуков чуждых русскому языку обычный русский алфавит особыми знаками. Пекарский и Ионов предложили к бётлинговскому шрифту несколько мелких поправок и дополнений, и экспедиция выразила пожелание, чтобы словарь печатался этим усовершенствованным бётлинговским шрифтом. Пришлось заказать такой шрифт в одной из российских словолитен и, для удешевления затрат вступить в особое соглашение с Якутским Областным Правлением: заказанный Восточно-Сибирским Отделом Географического Общества шрифт, по доставлении его из России в Якутск, поступал в собственность Областного Правления, которое в возмещение его стоимости производило уплату не деньгами, а печатанием словаря в своей типографии. В силу этого соглашения первый выпуск словаря появился в свет в Якутске, в 1899г., и на его титульном листе было обозначено: «Восточно-Сибирский Отдел Императорского Русского Географического Общества. Труды Якутской Экспедиции, снаряжённой на средства И.М.Сибирякова (1894 – 1896). Том III. Часть 1-я. Словарь якутского языка, составленный Э.К.Пекарским (1882 – 1897г.г.) при ближайшем участии протоиерея Д.Д.Попова, и В.М.Ионова. Выпуск первый. Издан на средства И.М.Сибирякова. Якутск. Якутская Областная Типография». Таким образом, индивидуальная работа Э.К.Пекарского вводилась в общий круг задач экспедиции и появлялась в свет как один из томов её изданий.
На расходы работ по северу Якутии совещание должно было уделить средства из общего экспедиционного фонда – 10000 рублей, и не могло ассигновать на этот предмет более 2500 рублей, с тем чтобы, располагая этой суммой, два лица, – Иохельсон и Богораз, – проработали на Севере каждый по 2 года и 4 месяца и собрали сведения по антропологии, этнографии, экономическому быту, языку, фольклору и верованиям русских северян, якутов, ламутов, чуванцев и юкагиров. Возможность допустить хотя бы приблизительное выполнение такой широкой программы на громадном пространстве якутского северо-востока обуславливалась в этом случае исключительно тем, что оба исследователя принадлежали к числу политических ссыльных и привыкли за годы своей ссылки к такому образу жизни, который показался бы лицам всякого другого круга совершенно невозможным. Желание использовать годы своей политической бездеятельности в осмысленной работе для науки побуждало этих изгнанников примиряться с условиями, неприемлемыми ни для кого другого, и личные их требования даже тогда представлялись более чем скромными. Так Иохельсон и Богораз на всё время своих работ определили расход на их личное содержание по 15 рублей в месяц, т.е. на 2 года и 4 месяца на обоих – 870 рублей, и на разъезды каждого по 150 рублей в год, т.е. 750 рублей. На выписку инструментов и пособий и на проезд Иохельсона из Якутска в Средне-Колымск (2300 вёрст) им отпускалось всего 290 рублей. Остальные 590 рублей предназначались на оплату переписчиков и переводчиков и на расходы пребывания Иохельсона в городе Якутске до его выезда в Колымск. Таким образом, и составилась сумма 2500 рублей, которой потребовали от экспедиции все работы двух названных этнографов.
Помимо 3000 рублей, ассигнованных на работы Ковалика, и 2500 рублей, назначавшихся на работы по Северу, отчислению подлежали ещё 600 рублей на проезд Клеменца в Якутск и обратно и 100 рублей на уплату Восточно-Сибирскому Отделу на доставленные им для экспедиции инструменты и пособия. Таким образом, на постановку двухлетней работы по Якутскому округу оставалось немного более 4000 рублей, и на все расходы ближайшего 1894г. оказывалось возможным уделить лишь 2000 рублей.
В феврале 1895г., уже в отсутствие Клеменца, участники экспедиции вторично собрались на совещание в Якутске, наметили план работ на 1895г. и распределили оставшуюся экспедиционную сумму – 2201 рублей 23 копейки. Пекарский к этому времени привлёк к этнографической работе нескольких лиц, которым и последовали ассигнования уже прямо на их имя. Майнов привлёк к работам по антропологии Геккера и Кона, но из них Кон работал всё время на собственные средства и никакого пособия из сибиряковских сумм не требовал.
Располагая указанными средствами и пользуясь недоступной для них ранее возможностью разъездов по краю и проникновения в улусные архивы, экскурсанты принялись за выполнение своих задач, что для многих из них составляло лишь продолжение работ, производившихся ими ранее разрозненно и почти нелегально. Хорошие отношения с некоторыми из влиятельных местных жителей, отсутствие каких-либо предубеждений со стороны якутов, и наконец – крайняя нетребовательность самих экскурсантов к каким бы то ни было удобствам при поездках позволили участникам Сибиряковской экспедиции, и при ограниченных средствах, собрать за два года их деятельности разнообразный материал, более обширный, чем мог рассчитывать Восточно-Сибирский Отдел при организации дела. Правда, перед каждым из работавших в самом процессе работы его задача выяснялась всё полней и в ней открывались всё новые и новые стороны, требовавшие новых изысканий, но для дальнейших изысканий к половине 1896г. средств уже не оставалось, приходилось довольствоваться тем, что есть, и вместо вполне законченного и цельного исследования давать работу, частично освещающую взятую тему. В свете уже достигнутого познания перед каждым всё определённей выступали заманчивые дали ещё не установленного, быть может, в себе-то и таящего ключ к полному пониманию всей исследуемой области явлений. С этой неудовлетворённостью своей работой всем экскурсантам приходилось однако примириться, находя некоторое утешение в мысли, что всё таки даже представляемые ими работы могут внести в литературу якутоведения нечто новое, извлечённое из глубины якутской действительности, куда не мог проникнуть взгляд прежних исследователей-путешественников, посещавших край лишь проездом и наблюдавших его жизнь, так сказать, сверху, а не изнутри.
В конце 1896г. некоторые из экскурсантов, отбывших к тому времени срок своего обязательного пребывания в Якутской области, прибыли в Иркутск и представили на рассмотрение Распорядительного Комитета Восточно-Сибирского Отдела имевшиеся у них материалы. От других экскурсантов в Иркутске были получены достаточно подробные сообщения о собранных ими данных, и перед Отделом возник вопрос об издании трудов экспедиции, продолжавшейся почти три года и потребовавшей участия 18 лиц, охвативших в своих исследованиях 4 округа из 5 округов тогдашней Якутии.
Правителем дел Восточно-Сибирского Отдела состоял в то время Владимир Афанасьевич Обручев; в ряде совещаний с выехавшими в Иркутск участниками экспедиции им был выработан общий план издания её трудов, опубликованный затем Отделом в особой книжке, озаглавленной «Программа издания трудов Якутской экспедиции, снаряжённой на средства И.М.Сибирякова». Иркутск. 1897г. Согласно этой программе весь экспедиционный материал предполагалось разместить в 13 томах.
Во всех 13 томах предположительно должно было заключаться около 530 печатных листов. На обработку их требовалось 11600 рублей и на издание – 16350 рублей, а всего 27950 рублей.
К перечисленным материалам следует добавить предложенный Восточно-Сибирскому Отделу участником экспедиции Майновым уже вполне подготовленный к печати труд о русских крестьянах Якутского и Олёкминского округов и о якутах Олёкминского округа. Материалы для этого труда собирались автором независимо от его экспедиционных работ, по заданию губернатора В.Н.Скрипицына, но по своему содержанию исследование экономического и общественного быта приленских крестьян и олёкминских якутов являлось как бы прямым дополнением к работам Левенталя и Виташевского о якутах Якутского округа, а потому оно естественно могло найти место в издании, посвящённом населению Якутии. Восточно-Сибирский Отдел охотно готов был бы опубликовать и этот труд, издание которого обошлось бы в 1200 – 1500 рублей, если бы на это нашлись средства. Таким образом, с затратою 30000 рублей уже в конце девяностых годов XIX в., можно было бы осветить все народности Якутии с полнотой, до того времени ещё не достигнутой.
При возникновении экспедиции как среди членов Восточно-Сибирского Отдела, так и в кругу непосредственных участников работы, существовала полная уверенность, в том, что инициатор всего дела – И.М.Сибиряков доведёт своё начинание до конца и доставит средства для опубликования всех производившихся по его почину исследований. Так бы это наверно и было, если бы не постигшая Сибирякова тяжёлая душевная болезнь, вызвавшая учреждение опеки над его имуществом. Это неожиданное обстоятельство поставило Восточно-Сибирский Отдел перед задачей для него совершенно непосильной. Помимо издания своих периодических «Известий» Отдел с трудом мог находить средства для опубликования время от времени небольших по объёму работ, обходившихся при их издании в несколько сотен рублей. Тысячные расходы были ему доступны только в тех редких случаях, когда научное предприятие встречало поддержку со стороны какого-нибудь щедрого жертвователя. Однако, несмотря на все усилия Распорядительного Комитета, второго Сибирякова в тот момент в Сибири не нашлось. Научные учреждения России точно также были слишком загружены заведомо ценнейшими рукописными материалами, по отсутствию средств на их издание надёжно покоившимися в их архивах, для того чтобы принимать на себя тридцатитысячный расход на издание каких то новых якутских исследований, авторами которых были никому в научном мире неизвестные лица из числа «недоучившихся студентов», – как было тогда принято в официальных кругах отзываться о политических ссыльных.
Восточно-Сибирский Отдел, вместо издания всей многотомной серии «Трудов Сибиряковской Экспедиции», должен был ограничиться выпуском в ближайшие годы лишь нескольких книжек, составлявших не более как краткое извлечение из некоторой части разрозненных работ троих авторов, находившихся временно в Иркутске.
Первой появилась работа Н.Л.Геккера, в которой приводились лишь главнейшие антропометрические данные относительно 139 якутов и 30 амгинских крестьян (остальной материал Геккера ещё не был сведён в таблицы). Эта работа была издана в 1896г., в Иркутске под заглавием «К характеристике физического типа якутов» и составила выпуск 1-й тома III
«Записок Восточно-Сибирского Отдела Географического Общества по этнографии». В книге Геккера впервые появились в печати точные цифровые данные по антропологии якутов и до разработки и опубликования материалов Якутской экспедиции Академии Наук СССР С.Е.Шрейбера, другого труда по этому предмету не появлялось, если не считать небольшой статьи Майнова, составленной по дополнительным материалам того же Геккера. В силу этого и в русской, и в иностранной печати, при характеристике соматического типа якутов использовались данные Геккера.
В 1898г., как 2-й № «Трудов» Восточно-Сибирского Отдела, была издана книга И.И.Майнова «Некоторые данные о тунгусах Якутского края», представлявшая собой весьма сокращённое изложение предполагавшейся 2-й части II-го тома «Трудов Сибиряковской экспедиции». В книге заключалось 4 главы: три по демографии и этнографии тунгусов и одна по антропологии. Антропометрические данные о 112 якутских тунгусах для своего времени были также новы, как и данные Геккера о якутах.
В том же 1898г., как 1-й выпуск 2 части тома III «Трудов» Сибиряковской экспедиции, был издан Отделом в Иркутске не цельный труд, а лишь «этюд» С.В.Ястремского «Падёжные суффиксы в якутском языке», а в 1910г. на средства Макушина, как выпуск 2-й III-го тома того же Ястремского «Грамматика якутского языка» (под редакцией Э.К.Пекарского), содержавшая отделы: 1) фонетика, 2) производные понятия и выражение отношений, 3) синтаксис, 4) образцы народной словесности.
Только после десятилетнего промежутка, в «Известиях» Восточно-Сибирского Отдела за 1908г., том XXXIX, и за 1909г том XL, появилась часть большого труда Н.А.Виташевского «Якутские материалы для разработки вопросов эмбриологии права», оттиски которой были, затем сброшюрованы автором и распространены особой книжкой на правах рукописи всего в 50 экземпляров.
Этими разрозненными извлечениями из задумывавшихся больших работ ограничивается всё то, что был в силах опубликовать сам Восточно-Сибирский Отдел Географического Общества. Всё прочее оставалось на руках у самих участников экспедиции в их полном распоряжении, то есть должно было со временем утратиться или залёживаться в каких-то чемоданчиках, совершенно мёртвым грузом. Никто из работавших в экспедиции, не располагал собственными средствами и все они, по окончании сроков своей ссылки, должны были отдавать своё время и свои силы какому-либо служебному труду, а многие из них не переставали принимать деятельное участие в политической борьбе позднейших лет и, конечно, подвергались связанными с этим превратностям: так, Виташевский и Кон были вынуждены на несколько лет вновь покинуть Россию и испытывать все мытарства жизни в эмиграции; у Майнова при многочисленных обысках и «выемках» часть антропологических фотографий и записей погибла в каких-то подвалах московского охранного отделения, и т.п. Однако, несмотря на такие неблагоприятные условия, очень многое из материалов, собранных во время экспедиции, всё таки уцелело до возникновения Якутской Комиссии Академии Наук, которая собирала сохранившееся воедино и стремилась использовать.
Отдельным участникам экспедиции всё же удавалось понемногу разрабатывать их материал и опубликовать его в виде журнальных статей или даже в виде целых книг. Таким образом, до некоторой степени использован материал для II тома предполагавшихся «Трудов» Сибиряковской экспедиции. Кроме указанных выше изданий Восточно-Сибирского Отдела, в «Русском Антропологическом Журнале» Московского общества Любителей Естествознания Антропологии и Этнографии были напечатаны статьи Майнова «Помесь русских с якутами» (1900г.. №4); «Два типа тунгусов» (1901г, №2); «Якуты (по материалам Н.Л.Геккера)», 1902г., №4, и «Лицевой угол якутов, тунгусов и русских якутян» (1904г., № №1 и 2).
В 1899г., в Минусинске, на частные средства, в небольшом количестве экземпляров была издана книжка Ф.Я.Кона – «Физиологические и биологические данные о якутах» (89 страниц).
Из материалов, предназначавшихся для III тома «Трудов» экспедиции, впоследствии увидел свет в значительно пополненном и расширенном виде сравнительно с первоначальным замыслом автора «Якутско-русский словарь» Э.К.Пекарского, с 1905г. принятый к изданию Академией Наук, а в 1914г., по представлению якутского губернатора И.И.Крафта, поддержанному тобольским депутатом Государственной Думы Н.Л.Скалозубовым, получивший материальную поддержку от Государственной Думы. Весь словарь был закончен в октябре 1926г.
С 1907г. начали частично издаваться Академией Наук в серии «Образцы народной литературы якутов» якутские тексты двадцати с лишним сказок и былин (олонхо).
Огромный материал по фольклору и по верованиям якутов, оставшийся после В.М.Ионова на хранении в Азиатском Музее Академии Наук были переданы в распоряжении Якутской Комиссии.
Материалы для V тома – материальная культура и семейный быт, – постигла наиболее печальная участь. Из работ В.Е.Гориновича сохранилась только рукопись «О народной медицине якутов».
В архиве Восточно-Сибирского Отдела Географического Общества, также в рукописи, сохранилась статья В.В.Ливадина «О ремёслах якутов», отрывок из неё был напечатан в выпуске I «Очерков по изучению Якутского края», издание якутской секции Восточно-Сибирского Отдела, Иркутск, 1927г.
Материалы, собиравшиеся В.В.Никифоровым, Н.И.Некрасовым, Г.Ф.Осмоловским, Е.Д.Николаевым, Н.С.Слепцовым и А.И.Поповым, оставаясь долго без обработки были утрачены.
Тома IX и X предназначались для работ В.И.Иохельсона о юкагирах и о якутах Колымского округа, а тома XI, XII, XIII для работ В.Г.Богораза о колымских русских, о чукчах, ламутах и чуванцах. Почти весь этот, завидный по его исключительности, материал о населении дальнего северо-востока Сибири появился в печати, но только не на русском, а на английском языке, не в «Трудах Сибиряковской экспедиции», которым так и не суждено было увидеть свет во всей их полноте, а в издании Американского Музея Естественных Наук в Нью-Йорке. Этот музей, по инициативе известного этнографа доктора Франца Боаза, в конце девяностых годов организовал на средства Джезупа, при научном содействии со стороны Российской Академии Наук, Северо-Тихоокеанскую экспедицию для выяснения вопроса о связи в отдалённую эпоху Азиатского и Американского материков. В задачи экспедиции входило и этнологическое обследование туземных народностей как американского, так и азиатского побережий, а потому участие в её работах таких знатоков сибирского северо-востока как Иохельсон и Богораз представлялось для Джезуповской экспедиции в высшей степени ценными оба подневольных исследователя, окончив в России срок их многолетней ссылки и завершив те научные работы, при которых им приходилось расходовать на своё личное содержание по 15 рублей в месяц, в Америке оказались вполне легальными участниками крупного научного предприятия, обставленного так, как умеют обставлять свои экспедиции американцы. Приглашая их, Боаз, конечно, имел в виду использовать те богатые материалы, которые, как ему было известно, ими были собраны в годы их сибирской ссылки. И таким образом, наиболее ценная часть этих материалов ушла в Америку.
На русском языке о работах Иохельсона, выполнявшихся им при его участии в Сибиряковской экспедиции, можно было получить некоторое представление лишь по следующим материалам:
В журнале «Земледелие» за 1895г., выпуск 2 – 3, была помещена статья Иохельсона «Заметки о населении Якутской области в историко-этнографическом отношении», в 1896г. в несколько сокращённом виде воспроизведённая в «Памятной Книжке Якутской области на 1896г.» (43 страницы). В том же 1896г., в книге 3 – 4 «Земледелия» опубликована его
Статья «Некоторые данные о рыбах Колымского края». В 1897г. в «Известиях» Восточно-Сибирского Отдела Географического Общества, том XXVIII, появилась статья «К вопросу об исчезнувших народностях Колымского округа». В 1898г. в томе XXIX тех же «Известий» напечатан представленный Иохельсоном в Отдел ещё в 1897г., «Предварительный отчёт об исследовании инородцев крайнего северо-востока Якутской области», выпущенный автором в Иркутске также в виде отдельного оттиска, объёмом в 44 страниц с одною картой, а в 3 выпуске «Известий» за 1898г. помещён очерк «По рекам Ясачной и Коркодону. Древний и современный юкагирский быт и письмена», опубликованный позже отдельной книжкой в Петербурге (36 страниц с 2 рисунками и 2 таблицами). В этом же году на средства Анны Ивановны Громовой в Петербурге вышла отдельной книжкой работа Иохельсона: «Очерки зверопромышленности и торговли мехами в Колымском округе» (167 страниц с 37 рисунками).
В 1899г. Иохельсон сделал доклад в центральном Географическом Обществе в Петербурге. В 1900г. этот доклад под заглавием «Бродячие роды тундры между реками Индигиркой и Колымой, их этнический состав, наречие, быт, брачные и иные обычаи и взаимодействие различных племенных элементов» издан отдельной книжкой со многими рисунками.
Академия Наук в те годы не оставалась равнодушной к судьбе, угрожавшей постигнуть материалы Сибиряковской экспедиции. Получив в 1897г. обращение Распорядительного Комитета Восточно-Сибирского Отдела Географического Общества с указанием на критическое положение экспедиции, Академия образовала комиссию под председательством Василия Васильевича Радлова для решения вопроса о том, в какой форме могла бы Академия оказать в этом случае Отделу своё содействие. С прибытием Иохельсона в Петербург, В.В.Радлов предложил ему представить на рассмотрение комиссии какие либо образцы собранных исследователем материалов. В виду полной неизвестности до того времени совершенно своеобразного и не родственного ни с какими другими сибирскими языками, языка юкагиров, Иохельсон выбрал из обширного запаса своих материалов три записи юкагирских текстов с подстрочным переводом и с кратким сообщением о грамматике и фонетике двух наречий юкагирского языка. Сообщение Иохельсона было доложено на заседании Историко-Филологического Отделения 20 мая 1898г., и затем напечатано в «Известиях Академии Наук» за 1898г., том IX, №2, под заглавием «Образцы материалов по изучению юкагирского языка и фольклора» (27 страниц). Затем в 1900г. Академия издала уже целый том в XV + 240 страниц, озаглавленный «Материалы по изучению юкагирского языка и фольклора, собранные в Колымском округе В.И.Иохельсоном. Часть I. Образцы народной словесности юкагиров с переводом». У Иохельсона имелся материал ещё для двух томов по одному лишь юкагирскому языку и фольклору, но эти тома на русском языке уже не появились, так как с 1899г. и Иохельсон и Богораз вошли в состав американской Джезуповской экспедиции, и основной труд Иохельсона о юкагирах был издан уже в Америке, в серии трудов этой экспедиции в 1910г.
Свои работы для экспедиции Джезупа Иохельсон и Богораз закончили в 1902г. В 1908 – 1911г.г. они оба принимали участие в работах камчатской экспедиции Рябушинского, при чём, значительно пополнили имевшийся уже у них материал новыми данными по тунгусам, ламутам, камчадалам, корякам, эскимосам, чукчам и алеутам.
О научных трудах В.Г.Богораза первые сведения появились в русской литературе в 1896г., в статье В.С.Миллера «Новые записи былин в Якутской области», напечатанной в «Этнографическом Обозрении» за 1896г., №2 – 3. Материалом для этой статьи послужили три колымские записи В.Г.Богораза, сообщённые им Этнографическому Отделению Общества Любителей Естествознания Антропологии и Этнографии в Москве. В 1899г., в «Известиях Восточно-Сибирского Отдела Геогафического Общества, том XXX, выпуск 1, был помещён «Отчёт об исследовании чукчей Колымского края», (51 страница с картой), где приводится перечень собранных материалов по чукчам, ламутам и русским, а в марте того же года, в «Известиях» Академии Наук, том X, №3, появились «Образцы материалов по изучению чукотского языка и фольклора, собранные в Колымском округе» текст с переводом и с грамматическим разбором. В «Живой Старине» за тот же год были напечатаны: в выпуске II, чукотская сказка «Чесоточный шаман» в русском переводе (8 страниц), в выпуске III, также в русском переводе, «Сказание об Эленди и его сыновьях» (20 страниц) и в особой статье три русские сказки, записанные у колымских русских» (10 страниц). В 1900г. в Петербурге вышли в издании Академии Наук «Материалы по изучению чукотского языка и фольклора, собранные в Колымском округе В.Г.Богоразом. Часть I. Образцы народной словесности чукоч». Это издание открывается предисловием академика К.Г.Залемана, в котором тот выражает надежду, что автор, возвратившись из Америки закончит свой труд изданием словаря и грамматики чукотского языка и что «таким образом слава первого научного исследователя чукотского языка навсегда будет связана с его именем». В 1901г., в «Сборнике» Отделения русского языка и словесности Академии Наук №4 нашла место работа Богораза «Областной словарь Колымского наречия» Во всей работе заключалось 345 страниц, из них 163 страницы занимал собственно словарь и 181 страница – песни колымчан. В позднейшие годы перу Богораза принадлежало весьма много произведений, в которых автор пользовался материалами собранными в Сибиряковской и Джезуповской экспедициях, и экспедиции Рябушинского. Многие его статьи и книги были опубликованы на английском языке.
С 1905г. для всех народностей Якутского края настала эпоха глубоких потрясений и быстрой ломки их прежнего, веками слагавшегося быта, То, что как раз перед этим Восточно-Сибирскому Отделу Географического Общества, благодаря пожертвованию И.М.Сибирякова, удалось осуществить в Якутской области экспедицию с широким охватом её задач, нельзя не признать обстоятельством исключительно благоприятным для этнографии.

Участники Сибиряковской экспедиции. Сидят слева направо: областной ветеринар С.Я.Дмитриев, политический ссыльный Ф.Я.Кон, священник-миссионер Иоанн Попов,
Чиновник особых поручений Г.Л.Кондаков, политический ссыльный Н.А.Виташевский, советник областного правления Д.И.Меликов, политический ссыльный Э.К.Пекарский, секретарь статистического комитета А.И.Попов (казачий сотник). Политический ссыльный Л.Г.Левенталь, политический ссыльный С.В.Ястремский.
Стоят слева направо: политический ссыльный Г.Ф.Осмоловский, Е.Д.Николаев II, политический ссыльный В.Е.Горинович, политический ссыльный И.И.Майнов, политический ссыльный Н.Л.Геккер.
Фото В.С.Келермана. г.Якутск. 1895г.

В.В. Никифоров-Кюлюмнюр

Д.Е. Меликов

Г.Л. Кондаков

Е.Д. Николаев II

И.Г. Соловьев

Д.Д. Попов

З.Г. Строева, сотрудник отдела истории